Степан Волков – заведующий эндоскопическим отделением Забайкальского краевого онкологического диспансера. Он понял с детства, стать врачом – это его судьба. В начальной школе он считал крутыми работников скорой медицинской помощи, а став старше, сам начал тянуться к медицине.
Степан Волков проработал практически пять лет врачом-хирургом, а позже у него появился интерес к эндоскопии - как диагностической, так и оперативной.
О начале профессионального пути молодого специалиста, о пациентах с 4 стадией заболевания и страхах – читайте в нашем интервью.
Степан Владимирович, скажите, что определило Вашу профессию?
- Когда в начальной школе нас спросили: кем вы хотите стать в будущем? Я ответил, что буду врачом. Тогда я обосновал это тем, что медики ездят на машинах скорой медицинской помощи и им уступают дорогу. Конечно, это был детский взгляд. Позже это стало единственным осознанным решением. В 8 классе наша учительница английского языка, зная, что я хочу стать врачом, посоветовала прочитать книгу «Сердце хирурга». Это стало переломным моментом в определении дальнейшего пути. В 2015 году я начал работать по специальности и не раз убедился, что сделал тогда правильный выбор.
Вы начали работать на первом году обучения в ординатуре. Помните свою первую операцию, сильно волновались?
- Первую операцию я проводил под чутким руководством дежурного хирурга. К нам поступил молодой человек, 19 лет. У него была клиническая картина аппендицита. Пациент был взят в операционную и мне предоставили возможность его прооперировать. Не скрываю, было очень волнительно. Операция прошла успешно. В последующем я данного пациента проследил, все у него было хорошо.
Расскажите, как проходит рабочий день в отделении?
- Рабочий день начинается с планерки с дежурной сменой и администрацией – обсуждаем результаты дежурства и план на день. После этого я возвращаюсь в отделение. Наша работа складывается из диагностической эндоскопии и оперативной. Диагностическая включает в себя проведение процедур, в ходе которых мы осматриваем органы, делаем биопсию, описываем патологию. Если есть запланированное оперативное вмешательство, то параллельно с диагностическими процедурами, проводится и операция. По окончанию дня подводим итог.
Применяете ли в практике какие-то новые методики, совершенствуете навыки оказания помощи пациентам онкодиспансера?
- Мы активно применяем эндоУЗИ – это проведение ультразвукового исследования из просвета полого органа (в данном случае это пищевод, желудок, кишка). При таком эндоскопическом осмотре мы одновременно получаем УЗИ-изображение. С помощью этого метода мы можем оценить не только стенку данного органа, но и прилежащий к нему внутренний орган. Например, через желудок мы можем посмотреть структуру печени или поджелудочной железы. Конечно, для проведения такой процедуры необходим специальный аппарат.
А на каком оборудовании Вы работаете? Каким образом врач проводит разные виды эндоскопических процедур?
- В учреждении работают четыре видеоэндоскопических комплекса – с их помощью мы проводим и диагностические процедуры, и оперативное вмешательство. Для проведения любой процедуры важно, какой аппарат подключен к системе. Например, если это гастроскоп – то будет проводиться осмотр пищевода, желудка и начального отдела тонкой кишки.
Такие процедуры часто сопровождаются страхом у пациентов. Есть ли у Вас какие-то советы, как перестать бояться обследования?
- Во-первых, страхи пациентов обоснованы чем, что эта процедура приносит дискомфорт. Во-вторых, люди узнают о процедуре от тех, кто ее уже прошел. Хочу сказать, что это не очень объективная информация. Если у человека есть страх перед данной процедурой, то, прежде всего, нужно читать информацию не в интернете, а поговорить с доктором, который будет выполнять эту процедуру. Если даже после этого не получается справиться со страхом, то в конечном варианте такую процедуру можно сделать в условиях медикаментозного сна. Безусловно, тут есть ограничения, не каждого можно ввести в медикаментозный сон, но в большинстве случаев это возможно осуществить.
Часто ли пациенты просят провести обследование в условиях медикаментозного сна?
- В случае гастроскопии, если мы берем абсолютные числа - 50-60 пациентов, то это 1 пациент. При бронхоскопии также редко вводим пациента в сон, в том случае, когда предполагается биопсия с большими техническими сложностями или процедура планируется длительная. Если говорить о колоноскопии, то тут наоборот. Практически в 99 % случаев процедуру мы выполняем в условиях медикаментозного сна.
Нужно ли проходить диагностические процедуры, когда ничего не беспокоит?
- Конечно. Здесь тоже есть ряд определяющих факторов. Если в анамнезе у человека или родственников были онкологические заболевания кишечно-желудочного тракта, то проходить обследование нужно раз в год. Если таких заболеваний не было, то после 40-45 лет процедуру необходимо проходить раз в два года. Также и с колоноскопией. В зависимости от того, какая патология есть у пациента или его родственников – нужно обращаться к врачу раз в три года. Если ничего не беспокоит, и в анамнезе нет заболеваний, то после 40 лет нужно обследоваться раз в 5-10 лет. Конечно, если появились симптомы, необходимо посетить лечебное учреждение.
Пациенты обращаются за помощью к врачу при любых обстоятельствах. Были ли те, кому очень хотелось помочь, но время упущено?
- Запущенные случаи в нашей практике – это опухоли на четвертой стадии. К сожалению, таких пациентов мы видим. Вся проблема в том, что такие случаи практически не подлежат хирургическому лечению. Четвертая стадия – это опухоль с отдаленными метастазами с другие органы. Чаще всего хирургическое вмешательство в данном случае пациенту может только навредить, потому что они ослаблены, в большинстве случаев присутствует синдром опухолевой интоксикации. В таком случае речь идет о химиотерапевтическом лечении или, в тяжелых случаях, о симптоматическом лечении.
Тяжело ли морально справляться с такой особенностью Вашей работы?
- Это действительно тяжело как для пациента, так и для врача. У каждого свои способы справиться с этим. Я понимаю, что человек болеет - мой долг помочь и сделать все, что от меня требуется в данной ситуации. Конечно, я переживаю, появляется чувство тяжелой горечи за пациента. По профессиональной привычке уже знаю, что такие пациенты будут и я к этому готов. Мы стараемся подбадривать их, не акцентируя внимание на заболевание, которое в каких-то случаях стало уже неизлечимым. Это мое правило - не показывать пациенту, что он чем то отличается. Ему легче и врач сохраняет спокойствие при работе.
Сейчас Вы уже заведующий эндоскопическим отделением. А все ли получалось в начале работы?
- Когда я еще учился держать аппарат в руках, первые диагностические процедуры проводил под руководством наставника. Однажды делал обследование толстой кишки. Среди кишечной массы я увидел, как мне показалось, выглядывающую опухоль. Я попросил медсестру, чтобы она подала мне щипцы, взял биопсию. Оказалось, что это была ягодка. Она была так похожа на новообразование. Наставник выдержал паузу, немного посмеялся надо мной. Мы поняли, что пациент не соблюдал рекомендации по питанию, а я запомнил, что бывают такие подвохи. Это была неопытность. Помогло, конечно, присутствие наставника, опытного коллеги, который может подсказать.
Врач – профессия трудная?
- Конечно. В каждой специальности есть свои сложности. Они называются «рабочие моменты». Такие моменты преодолеваются в ежедневном формате и в скором времени становятся частью рабочего процесса.
Федеральный проект «Обеспечение медицинских организаций системы здравоохранения квалифицированными кадрами» нацпроекта «Здравоохранение» направлен на ликвидацию кадрового дефицита отрасли, обеспечение высокого уровня квалификации молодых специалистов и предоставления возможности непрерывного повышения квалификации в соответствии с профессиональной потребностью.
Фото из личного архива Степана Волкова.